Разведки иностранных государств - Формы предварительного расследования и их соотношение Франции, Италии, ФРГ, Англии, США - США - Верховный суд
- Details
- Parent Category: Лекции
- Published: 20 July 2014
Все сказанное имеет отношение и к Верховному суду США, играющему важную роль в политической жизни страны. При любых острых классовых конфликтах судебная система США неизменно приходит на помощь правительству, маскируя авторитетом судебного решения массовые принудительные акции против трудящихся (достаточно вспомнить широко распространенную практику запрещения на основании судебного приказа, выдаваемого по ходатайству правительства, забастовок рабочих и служащих). Учитывая большое значение судебной системы в управлении страной, раздираемой классовыми и иного рода социальными противоречиями, правящие круги США всемерно стараются укреплять авторитет судов, всячески поддерживая иллюзию об их пристрастности и справедливости, и склонны иногда мириться с внешне демократичными по характеру судебными решениями, если они не затрагивают в данный момент существенных интересов монополистической буржуазии.
С учетом этих общих соображений и надлежит оценивать решения Верховного суда США об исключении из судебного рассмотрения доказательств, добытых в результате незаконного обыска.
На наш взгляд, очень интересна юридическая подоплека exclusionary rule. По своей юридической природе данное правило представляет собой процессуальную санкцию, призванную вместе с другими правовыми гарантиями служить обеспечению законности а ходе предварительного расследования. Однако в американском уголовном процессе роль различных правовых гарантий далеко не одинакова: процессуальные санкции явно выдвинуты на первый план. Одна из причин этого заключается в том, что иные правовые гарантии, в частности уголовно-правовые и гражданско-правовые санкции, в уголовном судопроизводстве США практически полностью утратили свое значение.
Ходатайства о привлечении к уголовной ответственности полицейских чинов, допускающих в ходе расследования грубые нарушения установленного порядка производства, обычно отклоняются прокурором, так как он не желает подставлять под удар ту самую полицию, с которой тесно сотрудничает.
Безнаказанности полиции способствует и «несовершенство» уголовного законодательства. Уголовная ответственность за производство незаконных обысков установлена только в 23 штатах, причем только в 11 из них считалось наказуемым проведение обыска без судебного приказа.
С 1921 года действует федеральный закон, который объявляет преступлением нарушение федеральными служащими правил производства обыска. Однако на протяжении почти четырех десятилетий этот закон ни разу не был применен.
Предъявление в порядке гражданского судопроизводства иска с целью взыскания возмещения за вред, причиненный нарушением прав граждан во время предварительного расследования, является совершенно безнадежным предприятием. Во-первых, как правило, очень трудно доказать обоснованность иска, так как посторонние лица далеко не всегда бывают свидетелями злоупотреблений полиции. Во-вторых, ведение подобного гражданского дела связано для истца со значительными издержками, а это делает предъявление гражданского иска невозможным для малоимущих граждан, т. е. как раз для тех лиц, которые чаще всего попадают на скамью подсудимых.
В том случае, если гражданский иск все же удавлетварен, выплата возмещения за вред нередко производится не за счет виновного служащего полиции, а из государственных средств, что, естественно, делает эту санкцию малоэффективной в отношении непосредственных виновников допущенных нарушений.
Не приводят к удовлетворительным результатам и попытки граждан обращаться с жалобой на действия полиции в административные органы. В некоторых штатах даже не существует учреждения, в которое можно было бы направить подобную жалобу.
В обстановке почти полной безответственности, как признают сами американские авторы, полиция действует с совершенным пренебрежением к элементарным требованиям законности. В итоге exclusionary rule оказалось последним средством, призванным при проведении предварительного расследования держать полицию хотя бы в самых скромных рамках.
Правилу об исключении из рассмотрения суда доказательств, добытых незаконным путем, независимо от Kilo, какое значение они имеют для дела, нельзя отказать во внешней эффективности. «Смотрите, — как бы говорят американские судьи, — мы отказываемся придавать значение доказательствам, полученным незаконным путем, даже в том случае, если это позволяет уйти от ответственности преступнику, виновность которого ни у кого не вызывает сомнений. Таким образом, интересы соблюдения законности в уголовном процессе мы сознательно ставим выше тех интересов, которые страдают, когда виновное лицо избегает заслуженной ответственности». Однако подлинная действенность exclusionary rule намного уступает эффективности той формулы, в которой оно выражено.
Рассмотрим, например, пределы действия exclusionary rule при обысках и выемках, производимых полицией.
Установлено, что в суде могут фигурировать только те доказательства, которые добыты в результате «обоснованного обыска» (reasonable search). Обыск, как правило, признается обоснованным при наличии одного из следующих условий: 1) обыск произведен на основании судебного приказа, 2) он осуществлен у лица, которое выразило на это согласие, 3) обыск сопутствовал законному аресту, 4) объектом обыска является транспортное средство, которое в данный момент используют или вскоре собираются использовать для передвижения.
Получение судебного приказа на обыск практически гарантирует полицию от каких-либо претензий по поводу обоснованности произведенного обыска. Процедура получения такого приказа довольно проста. Заметим, что примерно для половины штатов она является своего рода новшеством, поскольку до начала 60-х годов полиция штатов и местная полиция производили обыски, как правило, без судебного приказа. Истребование судебного приказа на обыск производится путем подачи служащим полиции в суд письменного заявления под присягой — аффидевита (affidavit), в котором он излагает полученные им сведения, дающие достаточное основание полагать, что в определенном месте хранятся предметы, которые подлежат изъятию как имеющие отношение к преступлению. Источники сведений, изложенных в аффидевите, могут быть самыми .разнообразными: донесение осведомителя (причем личность осведомителя судье не раскрывается); анонимное сообщение по телефону; информация, полученная от других служащих полиции, и т. п. Таким образом, ходатайство полиции о выдаче судебного приказа на обыск обычно основывается на сведениях, которые не закреплены в процессуальном порядке и практически не могут быть проверены судом.
При решении судом вопроса о выдаче судебного приказа на обыск не действуют не только присущие англоамериканскому уголовному процессу правила о допустимости доказательств, но и правила, определяющие их относимость. В обоснование выдвигаемого в ходатайстве о выдаче судебного приказа на обыск предположения о совершении каким-либо лицом преступления могут быть положены факты, доказательственное значение которых весьма сомнительно. В соответствии со сложившейся судебной практикой разрешается, в частности, ссылка на такие обстоятельства, как уклончивые ответы подозреваемого, неудовлетворительные объяснения, наличие судимости, необычное или подозрительное поведение и т.п.
Из сказанного следует, что уже сам факт обращения полиции в суд для получения судебного приказа на обыск почти автоматически предопределяет удовлетворение ее ходатайства.
Согласие заинтересованных лиц, дающее полиции право на производство обыска без судебного приказа, может быть выражено в письменной или устной форме. К явно выраженному согласию приравнивается и поведение заинтересованных лиц, свидетельствующее о том, чю они не возражают против проведения у них обыска. Согласие должно быть выражено добровольно, но поня-iне «добровольность» толкуется подчас весьма растяжимо. Например, заключение заинтересованного лица под стражу и последующее (через неопределенный промежуток времени) выражение им согласия на производство обыска не рассматривается судом в качестве такой ситуации, при которой добровольность согласия может быть поставлена под сомнение.